И уж совершеннейшей неожиданностью было появление в «Правде» статьи «Герои Страны Советов», где кроме прочих было упомянуто и его имя вместе с фотографией награждения.

Когда Гальская первого сентября ворвалась на урок с газетой наперевес, Александр почему-то вдруг заподозрил что-то совсем невероятное. Ну, например, что англосаксы вдруг откуда-то получили совесть и в приступе покаяния за всё содеянное самоубились до последнего человека, но реальность оказалась, как всегда, немного другой.

– Вот! – Нина бросила перед Александром и Василием газету.

– Что тут? – Саша пододвинул газету ближе. – Хлопкоробы Туркестана успешно собирают урожай…

– Да не здесь! – она перелистнула страницу, и на третьей полосе почти в четверть листа красовалась фотография Сашки в момент вручения ордена Ленина.

– Упс…

– Что значит «упс»? – опешила Гальская.

– Ну, это означает, что такой результат вовсе не планировался и считается нежелательным, – с ехидной улыбкой пояснил Василий, уже успевший нахвататься словечек из будущего. – Это как «ой» и «бл…», только одним словом.

– Вы меня совсем запутали, – грозно произнесла Нина и посмотрела в глаза Александру. – Теперь-то ты что скажешь?

– А я разве должен что-то объяснять? – удивился Александр. – Каким образом связано это прискорбное происшествие и вы, товарищ Гальская?

– Ну… – девочка как-то сразу сникла. – Ты бы мог рассказать о своем подвиге…

– Обязательно расскажу, – Александр улыбнулся. – Только сначала все слушатели пусть поступят в НКГБ и получат соответствующий допуск и разрешение работать по этой теме, ну и сразу же.

– Но ты же не сотрудник…

– Откуда такие сведения? – влез в разговор Артём. – Я вот видел совсем другое…

– Нина, – Александр аккуратно сложил газету и вернул её девушке. – Многие знания – многие печали…

– А также водянка головного мозга и простатит, – заржал Артём и, ловко увернувшись от подзатыльника Василия, отскочил в сторону, пропуская обиженную Ниночку, севшую за свою парту.

– Простатит у девушки, фу, как грубо, – рассмеялся Александр. – Но в любом случае у нас сейчас не вечер воспоминаний, а что?

– Алгебра, – ответил Василий, выкладывая учебники из портфеля на стол.

– А что нам задали?

– Восьмая страница, третий абзац сверху, задачи с третьей по восьмую, – спокойно ответил Василий. – Могу продиктовать ответы.

– А ты? – Александр посмотрел на Артёма.

– Тридцать пять, пять тысяч пятьдесят, пятьсот один…

– Всё-всё, верю. – Александр улыбнулся. – Занимались летом?

– Конечно, – Василий солидно кивнул. – И алгеброй, и языками, и даже твою тетрадку по запоминанию выучили.

11

Свинцовые волны осеннего Чёрного моря резал нос тяжёлого итальянского крейсера «Пола». На палубе одного из самых быстроходных кораблей этого класса стоял, широко расставив ноги, Муссолини. Он смотрел вперёд – туда, где за пеленой дождя прятался далёкий неизвестный русский порт Севастополь.

Адъютанты не рисковали его беспокоить: один из них так и застыл неподалёку с непромокаемым плащом в руках. Обдаваемый мелким дождём и солёными брызгами, сорванными с гребней волн, Бенито Муссолини размышлял. Приглашение Сталина на общую конференцию трёх Советских социалистических государств, хотя и пришло внезапно, неожиданностью не явилось. Необходимость такой конференции назрела не вчера, так что оставался только один открытый вопрос: когда? Впрочем, даже это не было секретом: красные лидеры соберутся лишь тогда, когда немецкая гражданская война окончится или хотя бы выйдет на финишную прямую. Но теперь закономерно появлялись новые вопросы: что Италия может попросить у России и Германии, и что она может предложить взамен?

Чуть позади «Полы» шёл тяжелый крейсер «Тренто», уже не в первый раз сопровождавший итальянского лидера в его морских путешествиях. На его борту находился Пальмиро Тольятти, три месяца тому назад уступивший должность генерального секретаря итальянской компартии внезапно и неожиданно «покрасневшему» Муссолини. Но участие Тольятти в конференции было необходимым: новоявленному коммунисту – из вчерашних фашистов – не особенно доверяли. Не то чтобы не верили, но не доверяли…

Муссолини знал об этом и готовился заслужить доверие. Уже стояли в предгорьях Альп и на Адриатике молодёжные лагеря вновь воссозданной Ассоциации юных пионеров Италии и итальянской секции КИМа, уже грузились торговые суда-рефрижераторы сицилийскими красными апельсинами – даром итальянского крестьянства и пролетариата своим немецким и русским братьям, уже выезжали итальянские конструкторы – авиационные, автомобильные и оружейники – в Советскую Россию, чтобы работать вместе со своими коллегами в богатой полезными ископаемыми стране. Все это уже делалось, но всего этого ещё было мало. Очень мало!

Правда, в рукаве у бывшего дуче – а его и до сих пор так именовали многие! – была припрятана пара козырей. Во-первых, крейсер «Тренто». Его предполагалось передать в дар Советам, а на Черном море это будет самый сильный, не имеющий достойных противников корабль, гарант неприкосновенности «мягкого подбрюшья» СССР. И во-вторых, завод «Лянча». Его бывший хозяин, а ныне – народный директор Винченцо Лянча, всю жизнь мечтал об освоении рынка на Востоке и был автором дешёвых, но качественных моделей легковых автомобилей, грузовиков и автобусов, вполне способных конкурировать с высококачественной, но куда более дорогой продукцией германского автопрома. Завод «Лянча» можно начинать строить уже прямо сейчас: старый Винченцо давно собирался расширять производство, так что необходимое оборудование уже есть в наличии. Но хватит ли этого, чтобы отстоять и себя, и Италию, Муссолини не знал, а потому напряжённо и сосредоточенно размышлял: что ещё он может предложить?

– Мой дуче, – сзади бесшумно возник флаг-капитан Анджело Ячино. [143] – Штурман сообщает: расчетное время прибытия в Севастополь – через три часа двадцать минут. С берега дают приводной пеленг…

– Русские нас ждут? – растянул губы в жабьей ухмылке Муссолини. – А где же почётный эскорт?

– Вон они, мой дуче. Извольте взглянуть…

Тот посмотрел в указанном направлении. Действительно, к ним навстречу двигались три корабля: лёгкий крейсер какого-то непривычного, диковатого вида и два старых эсминца. Муссолини усмехнулся: в сравнении с итальянскими красавцами русские корабли выглядели… ну, скажем, не очень. И вот тут-то его осенило: вот оно! Вот что Красная Италия может предложить Сталину! Новый флот! Новейшие линкоры, тяжёлые и лёгкие крейсера, эсминцы, да даже авианосцы! Правда, последних итальянцы ещё не строили, но, как говорят у них, в России: лиха беда начало! Вот и построим!

Перед мысленным взором итальянского лидера прошел кильватерный строй могучих кораблей: линкоры «Ленин», «Гарибальди» и «Спартак», авианосцы «Великий Октябрь» и «1 мая», тяжелые крейсера «Феликс Дзержинский», «Заря свободы», «Коминтерн»… Неужели мудрый и хитрый Сталин сможет отказаться от такого?! Никогда! Никогда!!!

Приободрившийся Муссолини кивнул своим мыслям, жестом подозвал адъютанта с непромокаемым плащом и приказал флаг-капитану: